Звезда выродилась

«Вокс люкс» Брейди Корбета

текст: Екатерина Загвоздкина

Главная звезда «Вокс люкс» Натали Портман появляется только к середине фильма — «рождению» и «перерождению» (на главки с такими названиями делится картина) ее героини, поп-дивы Селесты, отведено практически равное время. Первая половина кратко описывает не только путь певицы к славе, но и начавшийся XXI век: прямо перед его наступлением, в конце 1999 года, одноклассник Селесты (тут ее играет Рэффи Кэссиди) приходит в школу с автоматом. Под тревожную музыку Скотта Уокера машины скорой и полиции везут в больницы жертв атаки. Селеста среди них.

В палате вместе с сестрой (Стейси Мартин) она пишет песню про жизнь с бременем утраты, которая становится хитом: заменив в тексте по настоянию продюсера местоимение «я» на «мы», девочки становятся авторами фактически нового гимна — частная трагедия начинает ощущаться как национальная. И это не случайность — простецкий ритм песни совпадает с пульсом времени: до 11 сентября осталось совсем недолго. Больничные палаты на экране сменят небоскребы Манхэттена, куда девочки и их менеджер (Джуд Лоу) приедут заключать контракт, и Швеция, где они запишут «самые прилипчивые на свете» мелодии.

Вторая половина фильма, действие которой происходит спустя 17 лет, — портрет героини на фоне эпохи, шоу, где солирует Натали Портман. Селеста — не милая дебютантка, а стервозная поп-дива — на пресс-конференции после теракта (теперь — на европейском курорте; стрелявшие в толпу автоматчики были наряжены в маски из дебютного видеоклипа Селесты) сравнивает свою музыку с Новым Заветом. Это уже слишком: вообще-то карьера нового пророка идет под откос — запои, скандалы, отравление метанолом и выплата многомиллионной компенсации жертве пьяного ДТП. Все решит концерт-возвращение, который шатающаяся от алкоголя и кокаина Селеста дает в родном Лонг-Айленде.

Брейди Корбет, сценарист и режиссер «Вокс люкс», продолжает говорить о трансформациях форм насилия и власти как важнейшем маркере исторических эпох. Его режиссерский дебют «Детство лидера» не просто рассказывал о становлении авторитарного человека, ребенка, воспитанного старой европейской культурой, которая привела Европу к полям смерти Вердена и Соммы, но был персонифицированным портретом первой половины XX века. Корбет, после «Детства» заслуживший славу интеллектуала и умницы, уже не стесняется своих амбиций: «Вокс люкс» — не только кино о стрельбе в школе или злая сатира на мир поп-музыки, как может показаться по трейлеру: слоган фильма утверждает, что это ни много ни мало «портрет XXI века».

Какие же его главные черты? Экономика ресентимента, в которой травма — отличный стартовый капитал. Террористы-суперзвезды, получившие свои 15 минут славы, как главные конкуренты взаимозаменяемых неразличимых поп-исполнителей (песни для фильма написала Sia, автор хитов многих артистов), для которых главное — не вокальные данные, а, как формулирует Селеста, «найти свой угол подачи». Для нее этот угол определяет траектория пули, попавшей в шею: об этом инциденте публике неизменно напоминает повязка на шее певицы, только со временем бинты меняются на дизайнерский ошейник.

Экранный калейдоскоп — Корбет несколько раз меняет стиль и темп (хоум-видео в ускоренной перемотке, имитация видеоклипов, хореографические и вокальные номера, разговорная драма) — за кадром сопровождает отстраненный комментарий рассказчика (Уиллем Дефо). Он дополняет происходящее на экране теоретическими выкладками и историческими справками, вписывает в контекст: так, потеря невинности одной из героинь рифмуется с «потерей невинности» нацией после теракта 11 сентября.

Голос всезнающего рассказчика за кадром, претенциозные названия глав, ернический тон, отсылки к потустороннему («Селеста» с латыни — «небесная», Lux из названия — «свет», скорее, исходящий от Люцифера; дьявола в фильме тоже поминают — в финале нам услужливо сообщают, что в мгновение перед роковым выстрелом юная Селеста продала душу дьяволу) делают «Вокс люкс» похожим на последние фильмы Ларса фон Триера (Корбет, пришедший в режиссуру из актерства, к слову, играл в его «Меланхолии»). Но если у Триера все обычно заканчивается кровопусканием, то в фильме Корбета — концертом, на котором героиня Портман в трико с блестками поет, что будет жить, несмотря ни на что. Продолжительная хроника концерта снята остраняюще: намеренный рассинхрон между видеорядом и саундтреком создает ощущение жуткого ритуала. Эта поп-механика антропоморфного идола, проповедующего о жизни и смерти, славе и безвестности, свете и тьме, в которой все переживания на пределе и нет полутонов, — куда более доходчивый, бьющий прямо в душу, минуя сознание, комментарий к современности, чем витиеватый рассказ закадрового мудреца.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Источник