La traviata

«Тайна падшего ребенка» Джерри Шацберга в «Гараже»

текст: Максим Семенов

Сегодня, 25 июня, в Летнем кинотеатре музея «Гараж» пройдет показ отреставрированной версии «Тайны падшего ребенка» (она же — «Загадка незаконнорожденного»). Об этом обманчиво простом фильме 1970 года рассказывает Максим Семенов.

Он — фотограф. Она была известной моделью. Сейчас они встретились в ее доме на Восточном побережье. Он хочет снять кино и берет у нее интервью. Она же пытается собрать свое прошлое из оставшихся довольно случайных осколков. Но что с ней произошло?

Это сейчас она одиноко живет на берегу океана. Совсем недавно были слава, восхищение, элегантность, Париж, изящные снимки с тонкими изгибами рук и прелестными молодыми людьми. Потом все вдруг куда-то пропало, сменилось проблемами, депрессиями и одиночеством. И вот теперь ничего не остается, как выходить иногда из дома да смотреть на старика китайца, который приходит к ее дому порыбачить. Но почему? Почему? Герои пытаются ответить на этот вопрос, и вот перед зрителем начинает разворачиваться драма чужой жизни.

Можно подумать, что «Тайна падшего ребенка» Джерри Шацберга — очередной фильм про красивую и страдающую героиню. Таких со времен возникновения кино было полно: от «Умирающего лебедя» до «Неонового демона». Окно в мир красоты, в котором даже несчастья должны быть какими-нибудь особенно благородными. Зритель смотрит в это окно, любуется прекрасным (в обыденной жизни прекрасного, как считается, страшный дефицит) и уходит домой с чувством глубокого удовлетворения. Однако подобное описание менее всего подходит для фильма Шацберга. Да, он наблюдает за миром моды, и этот мир выглядит у него красиво, но главное не в этом. Вся эта красота, эта извечная выразительность выверенных поз и хорошо отрепетированных улыбок, не является самоцелью. Это лишь правдоподобный фон для человеческой истории.

Сам Шацберг рассказывал, что, приступая к съемкам «Тайны падшего ребенка», поставил себе цель «снять как можно красивее, но и как можно правдивее». В этом ему помогала специфика выбранного материала. Шацберг, до того бывший успешным фэшн-фотографом (Аарон, главный мужской персонаж, — фигура отчасти автобиографическая), фактически отталкивался в работе от собственных наблюдений и воспоминаний своей давней подруги, модели Энн Сен-Мари. Эти воспоминания были переработаны сценаристкой Кэрол Истмен (той, что писала сценарии к «Перестрелке» Монте Хеллмана и «Пяти легким пьесам» Боба Рейфелсона).

Итак, воспоминания живого человека, кроме того — человека, хорошо знакомого режиссеру, переосмысленные одним из ведущих сценаристов Нового Голливуда. Сквозь все это просвечивали фрагменты первоначального замысла: до Истмен и воспоминаний Сен-Мари был другой сценарий про модель, написанный для Шацберга одним французским сценаристом. Из-за творческих разногласий они прекратили работу, однако отдельные элементы первого замысла все-таки вошли в окончательный вариант сценария. Прежде всего, это касается заглавия. Словосочетание «downfall child», обычно переводимое как «незаконнорожденный» или, как это делает «Гараж», как «падший ребенок», в действительности относится не к главной героине, а к истории с абортом, существовавшей в первом варианте сценария.

Итогом взаимодействия всех этих слоев стало создание главной героини — модели Лу Андреас Санд, которая (и это едва ли покажется слишком большим преувеличением) относится к наиболее сложным, правдивым и глубоким женским портретам в истории кино.

Работая над картиной, Шацберг пользуется совершенно простыми средствами. Нервный монтаж. Резкая смена кадров — случайных ассоциаций, внезапных образов, возникающих в памяти героини. Кроме того, детали воспоминаний и того, что зритель видит в кадре, часто расходятся: Лу Андреас Санд — ненадежный рассказчик. Все это создает впечатление повествования очень личного, очень субъективного. Еще Шацберг любит умолчание, иногда не показывая в кадре «главное событие», но только намекая на него. Или монтирует звуковую дорожку и спорящее с ней изображение (нечто подобное можно найти в другом его шедевре — в «Панике в Шприц-парке» идиллический разговор влюбленных наложен на кадры с вкалывающим себе героин второстепенным персонажем). Все это предельно понятно, но работает — и работает превосходно. То же самое можно сказать и про сюжет. Едва ли «Тайна падшего ребенка» удивит зрителя необычными поворотами повествования. Вроде бы все, показанное в фильме, хорошо (даже слишком хорошо) известно, поскольку в кино показывалось много раз. Все катастрофы, все падения «падшего ребенка» очевидны едва ли не с самого начала, однако сама интонация рассказа, такая человеческая, заставляет об этом забыть. В конце концов, несчастья, случающиеся с каждым из нас, уже когда-то с кем-то происходили и тысячи раз были кем-то описаны. Это не делает наш опыт менее важным или менее уникальным.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Источник